Архип Иванович Куинджи. Биография-характеристика М.П.Неведомского

		Смерть Куинджи Смерть Куинджи 2 Посмертие Посмертие 2 Посмертие 3 Посмертие 4 Посмертие 5

Всей этой красоты и всего этого подкупающего современного вкуса и изящества нет у семидесятника-новатора, но все же семидесятника Куинджи.
Но проникнем взором за эту - все же - поверхность, забудем на минуту об этих бесконечно милых нам вещах, - ради той правды, ради того «внутреннего» (любимое слово Куинджи) - к чему стремился в своих картинах художник. Ведь уж не такая невыполнимая это задача... И тогда мы получим от них немало, тогда они заговорят на родном нам языке...
В 1901 году Архип Иванович открыл «тайну» только четырех своих картин. Осталось же их после него около двадцати, а кроме них - многочисленные эскизы и этюды.
Не буду давать здесь ни полного перечня (он приложен ниже), ни подробного описания этих посмертных произведений: выскажусь лишь о том, что особенно запало мне в душу, когда в опустевшей мастерской Архипа Ивановича я вглядывался в эти детища старого художника, так долго лелеянные им...
Меня сравнительно мало волновали картины, принадлежащие к той категории, которую я назвал бы продолжением опытов «светоподражания»... Огромный «диапазон» могучей светотени, горячие солнечные пятна или яркий, но «обманчивый», мистический свет луны, - все это, конечно, и интересно, и передано с огромной «варварской» силой... Но ни хатки «Малороссийского вечера», ни эскиз «Лунная ночь», ни «Христос в Гефсиманском саду», ни незаконченные повторения знаменитой «Ночи на Днепре» (как ни великолепна река, несущая свои залитые светом воды) не увлекли меня, не затянули в глубину замысла и настроения художника...

Вот картина «Красного заката» с прорвавшимся сквозь темно-пурпурную тучу снопом солнечных лучей, - эта вещь уже дала какое-то новое ощущение, чем-то значительным подарила... Глаз эта картина не радует, «красивость» в ней совсем, на мой взгляд, отсутствует... Но какую-то огромность, какую-то расходящуюся в бесконечность стихию дают почувствовать и эти параллельные прямые линии: горизонта, речных берегов, нижнего края тучи, и эти расходящиеся под углом два луча, и эта громоздкая, густая туча, и светящееся за нею облако, длинным зигзагом исчертившее небесный свод»...

Отмечу, как новость в Куинджи, по сравнению с прежними его вещами, огромную роль, какая отведена у него в этой композиции форме, впечатляющей линии, - графической стороне композиции... Из серии «светоподражательных» мотивов этот продерзостный «Красный закат» представляется мне наиболее значительной вещью... Гораздо более мне по душе картины другой - тихой категории...
Незаконченная картина «Ночное» (с намеченными фигурами пасущихся лошадей) полна истинной поэзии. В ней есть какая-то широкая гармония, - гармония чарующих предрассветных сумерек на юге, над спокойной гладью многоводной реки, которая так «лежит», так уходит от зрителя вдаль, так мирно отражает стыдливо-робкий свет лунного серпа... Какой-то истомой и широкой грустью веет от всей картины. Прекрасно переданы прозрачность неба и впечатление далей и - как везде у Куинджи - «пространство»...

То же обладание пространством, такое же - и еще большее, пожалуй - обладание перспективой воздуха чувствуется и в таких картинах, как «Волга» (эта вещь, к сожалению, подверглась особенно сильной переработке) и «Днепр» (почти повторение картины, хранящейся в Третьяковской галерее)...

«Закат в степи» - изображает широко раскинувшуюся степь... Туманный, росистый солнечный заход: солнце багровым шаром смотрит из сизой тучи; вдали над рекой вздымается ветрянка... Тяжелая (может быть, чрезмерно тяжелая) туча на фоне верхней части неба подчеркивает глубину небосклона, усиливает «призрачность» земли, уже погруженной в полумрак, уже подернутой пеленой тумана, который особенно ощутителен над рекой, теряющейся в лиловых далях горизонта... И опять настроение глубокой грусти и гармония какой-то тихости, созерцательного успокоения...
Та же гармония, тот же аккорд звучит для меня даже в очаровательном солнечном деньке, изображенном в «Облаке», - - как ни радостна чистая и густая лазурь, среди которой клубится это излюбленное художником - «куинджевское облако» - вертикально ввысь поднимающееся, светящееся, пышное: тихая, созерцательная грусть реет под этим облаком над светло-зеленой равниной, подернутой легкими тенями, задумчиво убегающей от зрителя в голубую даль...
«Радуга» - начата еще в 80-х годах, одновременно с «Малороссийским вечером»... Зеленая равнина-поле между двумя отлогими, ровными, как валы, холмами; на правом холме - хуторок: типичный малороссийский ландшафт... Солнечный свет, пробившись сквозь облака, ударил в склон холма почти в центре картины, и она светится только тут: все остальное на земле - в полутени... А по небу громоздятся тучи; справа еще не кончился ливень, и его длинные, чуть косвенные, темные полосы спускаются с самого верха и донизу...
В небе (посредине - на фоне оранжевых, светлых облаков, а по правую и левую сторону - на фоне темной буроватой тучи) сияет широкий мост радуги: тона ее удивительно чисты и легки... Черная, еще затянутая нитями дождя даль дает импрессионизирующее мрачное пятно...

далее...

Галереи Куинджи: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - English Version (Англ.версия)

Рекомендуемые ссылки:

»