Виталий Манин рассуждает о творчестве Архипа Ивановича Куинджи             

Романтический пафос, которым было пронизано изображение горных кряжей, сияющих недоступных вершин, манящих притягательной силой и влекущих человека к познанию неизведанного, перерастает в некий символ прекрасного и недостижимого мира. Спустя тридцать лет увлеченность Куинджи темой мироздания поразит воображение Рериха и перейдет в его гималайские сюжеты как предмет специфического мировосприятия.
Горы - эти грандиозные создания природы, ближе всего расположенные к бездонному небу и способные с ним сообщаться, - такова мотивация интенсивно напряженных произведений кавказского цикла Куинджи. Романтический пафос, заключенный в яркую декоративную оболочку, преодолевал пути обыденного, порождая прекрасный, казалось бы, нереальный образ.
Следующим обширным циклом, сосуществовавшим одновременно с горным, была серия пейзажей с раскаленным солнцем, завершенных большим полотном «Красный закат» (1905-1908). Эта волна освоения небесного мира наступила после «лунной волны», пронесшейся в начале 1880-х годов. Перед Куинджи встала наитруднейшая пластическая задача: переложить на холст впечатление от полыхающего солнца. До Куинджи в русском романтизме уже имелась традиция изображения солнца у И.К.Айвазовского, М.Н.Воробьева, косвенно - у К.П.Брюллова. Художники реалистического направления к подобным решениям не подступали.
«Солнцепоклонству» А.В.Лентулова еще предстояло реализоваться в 1920-х годах. На русской почве Куинджи первым художественно воплотил тему солнца - источника жизни на земле.
Его печальные, минорные закаты - «Закат в степи на берегу моря» и второй этюд того же названия (оба 1898-1908 гг.), «Закат» (1876-1890), «Закат» (1898-1908) - прописаны густой пастозной краской. Тяжелый фиолетовый цвет задавлен светлым желтым или оранжевым. Эти необычайно красивые и естественные цветосочетания соответствуют реальной природе солнечного освещения. Такому сложному, не декоративному, но яркому пленэрному цвету в русском искусстве нет аналогий. Если в горных пейзажах цвета перерастали в декоративную живопись, то «солнечный» цикл сохраняет все обаяние натурного плана. Поэтому образ природы совсем иной. Он менее романтичен, хотя сохраняет философическое размышление и спокойное созерцание небесного пожара.
Закаты, кстати, не воспринимаются как палящая стихия природы. В этюдных работах они спокойны, так же тихо созерцательны, как и другие произведения Куинджи. Некоторые закаты можно понять метафорически: как тихое угасание природы, как завершение естественного кругооборота жизни. Минорное угасание света, пепельное покрытие ярких красок, траурное смешение фиолетовых, бордовых и сиреневых цветов свойственно было и горным этюдам художника. Эти элегические настроения характерны для общественного сознания рубежа двух веков. Они имели параллели в поэзии, в философии, в музыке. Элегичность, может быть, одна из характерных черт эпохи модерн. К этому времени относится несколько замечательных произведений Куинджи, как бы сконцентрировавших его элегическое мировосприятие.
Оно впервые появилось в картине «Вечер» (1888), где холодные краски фиолетового спектра создают печальное настроение, какое-то ностальгическое чувство по угасающей жизни природы. Этюд «Сумерки» (1890-1895) наполнен тревожными предчувствиями, фиолетовые и желтые цвета звучат предостережением. Беспокойные ощущения заложены в сопоставлениях оранжевого и фиолетового, в сумеречных полутонах земли и неба. Минорные ощущения в картинах Куинджи возникают из игры полутонов, из их перетекания и переливов. В основе эмоционального строя лежит личное переживание художника, но оно обретает в «Сумерках» всеобщее значение, необычайно созвучное эпохе.
Оно смыкается с настроениями разочарованности, с осознанием тщеты человеческого бытия. Несколько позже Александр Блок в цикле Ante lucem выведет лирического героя - запоздалого путника, печально влачащегося по бесконечной дороге жизни. Мотив дороги, любимый и широко распространенный в русской поэзии и живописи, интерпретирован Куинджи согласно доминирующим общественным настроениям. Новая для Куинджи интонация о тленности земного бытия, зазвучавшая в «закатных» его произведениях, была сравнена исследователем творчества Куинджи М.П.Неведомским с последующими произведениями Н.К.Рериха.

Дороги человеческой судьбы, созерцание неба и полных одиночества величайших кавказских вершин, с которыми человек ведет мысленную беседу, - излюбленные темы Куинджи рубежа XIX и XX веков. Но чтобы выразить это умонастроение времени, художнику пришлось «наработать» массу этюдов на тему солнечных закатов. Они не были проходными или подготовительными работами. Они представляли самостоятельную художественную ценность. Живописными перлами воспринимаются натурные работы, где угасание светила, подернутого сумеречным пеплом, кажется трудным для исполнения такого быстротечного явления природы, как закат («Закат», «Закат зимой. Берег моря», оба 1876-1890 гг.). Зато в центральной картине «солнечного цикла» - в «Красном закате» (1890-1895) - Куинджи предстает солнцепоклонником. В элегических закатных мотивах художник кажется угомоненным язычником. Полыхание красок расплавленного солнца, залившего мир напряженным цветом, тем не менее, создает впечатление если не умиротворения, то лирического созерцания мощного дневного светила, смиряемого силами приближающейся ночи. В стихиях природы Куинджи старался познать противоположные их начала: ночь и день, порыв и покой, немощь и силу. Лунная ночь представлялась бездонным мирозданческим пространством. Солнце, напротив, располагалось на поверхности небесной сферы. Оно трактовалось двояко: умиротворенно, погибающе, гаснуще или буйным полыханием, яростной стихией. Солнце дарует жизнь.
Поэтому, видимо, «Красный закат» плотно сомкнулся с фольклорными представлениями, где «красное солнышко» понимается как источник жизни и красоты.
В продолжении всей жизни художник постоянно колеблется между романтическим и реалистическим обозрением действительности. Вспомним, что одновременно с его романтическими работами «Украинская ночь», «Лунная ночь на Днепре» и «Вечер» появились вполне реалистические картины «Север», «После дождя». Подобно «Лунной ночи на Днепре», «Красный закат» находится на перепутье между романтическим созерцанием и реальным осмыслением природы.
Просматривая многочисленные этюды и эскизы, видишь, что в «период молчания» Куинджи готовился к большим картинам. В последнее десятилетие своей жизни он все довел до конца. Видимо, он хотел написать большую картину «Крым», но так и не завершил ее. Начатые на рубеже 1870-х - 1880-х годов «Радугу», «Вечер» он окончил. Однако мотивация новых произведений во многом запечатлела настроения и пластическую проблематику XX века. Художественные склонности Куинджи пролегли как бы в двух измерениях. В «Забытой деревне» и «Чумацком тракте» он полностью выразил народнические представления об обнищании крестьянства и, следовательно, был художником XIX века. Живописцем XX века он стал не просто потому, что сумел дожить до 1910 года, а главным образом потому, что выразил смутные тревожные умонастроения своего времени.

продолжение...

  Рекомендуемые ссылки:

  »

    www.kuinje.ru, 2007-14. Все права защищены. Для контактов - arhip(a)kuinje.ru    
    Сайт рекомендован к просмотру Домом-музеем А.И.Куинджи в Санкт-Петербурге