Виталий Манин рассуждает о творчестве Архипа Ивановича Куинджи             

Эскизы - это наметки, они обозначают направление пластических поисков. Среди них выделяется «Поляна в лесу. Туман». В эскизе непонятно откуда льющимся светом высвечена лужайка зеленовато-желтого «ирреального» цвета. Зелено-серый, разной тональности просвет в темных кулисных массах леса создает загадочность слабого свечения. Многие эскизы отличает театральность композиции. Она строго центрична. Освещенный центр, обычно это лужайка или массив развесистой кроны, окружен темновидными кулисами («Роща», 1898-1908; «Солнце в лесу», 1890-1895 и 1900-1908; «Осень», 1896-1908).

Одновременно с поисками волшебного образа природы Куинджи занимался исследованием пигментов, проверкой красок на стойкость. Эти опыты были для него необходимы, ибо необыкновенный, экстраординарный образ требовал необыкновенного цветового решения, обычными средствами недостижимого. Найденный романтический образ - это некая мечта о прекрасной земле, где роскошная природа доставляет удовольствие от ее лицезрения. Романтическое искусство Куинджи создавало свой автономный поэтический мир, замкнутый в границы прекрасного замысла, отгороженного невидимыми преградами от прозаической жизни. Эта тенденция весьма характерна для искусства и литературы начала XX века. Создание особого, вымышленного мира, наполненного символическими значениями, загадками, прозрениями, выход в космос к звездным мирам - далеко не полный идейно-тематический круг русского искусства.

Куинджи в этом потоке влечений сохранил связь с землей, где земное казалось ему исключительным. Таков ход пластической мысли третьего варианта «Березовой рощи» (1901). Композиция картины совмещает решения предыдущих двух вариантов. Подобно второму варианту, композиция вертикальна, торжественна. Так же, как в первом варианте, ручей по центральной оси уводит взгляд в глубину к хрустально звонкому озеру, словно кучевыми облаками окаймленному деревьями. Обобщение цветных масс еще решительней, еще смелей, чем в первом варианте. Зато объемность стволов берез - целиком из второго варианта. Куинджи отказывается от плоскостности и строит глубинное пространство фланкирующими центральную ось ручьем, березами и лесом, а также убыванием цветосилы по мере удаления цвета в глубину.

Мир, как некий волшебный дворец природы, расположенный где-то в другом, неземном измерении, - таковым предстает образ третьего варианта «Березовой рощи».
«Березовая роща» (1901) весьма показательна для эстетики модерна. Ранее мы бы сказали, что много в ней от салона, от того самого Клевера, которого в интеллектуальном обществе отлучают от искусства. И не напрасно. Образ дистиллированной природы, представляющий средостение между реальностью и грезой, прекрасным вымыслом и повседневностью, характерен для искусства модерн. Наглядно видно, как романтическое искусство прошло в творчестве Куинджи определенную эволюцию. В третьем варианте «Березовой рощи» художник как бы вспомнил начало своего пути, но не дублировал его.

Романтика «Лунной ночи на Днепре» (1880) и «Украинской ночи» (1876) преобразовывалась в иной вариант, где связь с реальностью, былое обозрение действительности подменяются чистой грезой. «Лунный» пейзаж картины утрачивает связь с социальным бытием человека, общественную проблематику переносит в духовную область. Актуальность духовного самочувствия общества, выраженного в картине, видится в противостоянии его прозаической действительности. Романтическое искусство 1880-х годов, связанное с мирозданческими размышлениями Куинджи, эстетическим освоением далеких миров, таинственных и прекрасных потенций природы, преображается в «Березовой роще» 1901 года в отвлеченную романтику элегического тона, где бытийные резонансы слышатся опосредованно, а сама образная идея очищает реальность, преображает ее до прекрасного, но недостижимого образа мира.
Эта форма отчужденности от банальной реальности имела в искусстве Куинджи несколько ликов. Часто она отдалялась от действительности на изрядную дистанцию, как в третьем варианте «Березовой рощи», но нередко не рисковала порвать с реальностью. Во всех случаях художественный метод Куинджи связывает себя с обобщением. Что такое обобщение в романтическом типе: формальная ли категория или сущностная? Все исследователи творчества Куинджи, начиная с М.П.Неведомского и кончая А.А.Федоровым-Давыдовым, акцентируют внимание на обобщенности цветовых масс. Чему предназначалось это формально-пластическое действие и в чем различие романтического обобщения от реалистического? Наряду с цветовым обобщением Куинджи вовсе не избегает детализации.
Известно его трогательное отношение к травам, цветам, даже отдельным дрожащим листочкам. Об этом говорят его многочисленные этюды, представляющие своеобразную записную книжку художника. В ряде картин - «Днепр» (1898-1908), «Дубы» (1900-1905), «Степь. Пасмурный день» (1890-1895), то есть в произведениях последнего, «романтического» этапа его жизни, его «затворничества», Куинджи с неменьшим тщанием и любовью выписывает цветы и травы переднего плана, чем это делает И.И.Шишкин в картинах «Полдень в окрестностях Москвы» (1868) или «Рожь» (1879). Разница в том, что Шишкин проводит подобную деталировку сплошь по всей картине, ибо предметное мышление составляет своеобразие его творчества. Куинджи совмещает деталировку с обобщением.
Детали переднего плана, как в «Дубах», обозначают не отдельные предметы, а нечто целое - флору. Они указывают на характер природы.
Куинджи сознательно мыслит цветовыми массами. Для него они такой же предмет изображения, как для Шишкина - внешний вид предметов, через которые осознается внутренняя сущность природы. Механизм куинджиевского обобщения хорошо просматривается в этюдах и эскизах. В «Эффекте заката» художник, намечая композицию, контрастно противопоставляет цвета по мере их удаления в глубину. То же происходит в эскизах «Море. Крым» (1898-1908), «Поляна в лесу. Туман», «Солнце в лесу» и других. В небольшом, но выразительном этюде «Дерево на фоне вечернего неба. Украина» (1890-1895) Куинджи вывел «формулу» дерева. Этот обобщенный тип дерева прошел по многим его работам. Неизменной величиной включен он в картину «Дубы» (1900-1905).
«Формула» эта представляет словно клубящееся облако, причудливой конфигурацией. Художник проводит, таким образом, знак равенства между конкретно-земными и условно-небесными формами. Форма уподобления древесных крон облакам - сущностный прием, употребляемый художником во многих композициях «молчаливого» периода. В картине 1900-1905 годов «Дубы» клубящееся облако, составленное из крон дубов в центре композиции, монументально и значительно. Обобщенность крон, отороченных контражуром, вносит элемент романтического преображения. Рождается образ роскошной природы, мощной силами земли, реальной и в то же время созданный авторским вымыслом.
Эволюция романтического и реалистического обобщения отлично прослеживается на двух примерах: «Дубы» (1905-1908) и их композиционной параллели - этюде Шишкина «Дубы. Стадо» (1887). Кажется, что все в этих работах одинаково. Даже отголосок былого романтического восприятия природы, запечатленного в этюде в льющемся с небес свете, характерного для «Вида в окрестностях Дюссельдорфа» (1867) - раннего романтического произведения Шишкина, этюд полностью включен в центральную часть картины.

продолжение...

  Рекомендуемые ссылки:

  »

    www.kuinje.ru, 2007-14. Все права защищены. Для контактов - arhip(a)kuinje.ru    
    Сайт рекомендован к просмотру Домом-музеем А.И.Куинджи в Санкт-Петербурге