Ольга Порфирьевна Воронова. "Куинджи в Петербурге"

		Вступление На пороге судьбы 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 Играть с искусством - тяжелый грех 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 Тайны света и цвета 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 Дни триумфов и перемен 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 Боттега 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 И один в поле воин 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 Художники должны держаться друг друга 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7

Боттега

Мало кто умел так, как Куинджи, почувствовать настроение ученика, понять его - порой смутный еще - замысел, поддержать самостоятельность его мысли. «Какими ученик будет передавать свое впечатление красками, как будет класть эти краски, густо или жидко, каким мазком, какой линией - это Куинджи было все равно. Все способы были допустимы, лишь бы это было сказано талантливо и ясно и присущей тебе манерой,- ко всему этому Куинджи умел приноравливаться. Его, например, нисколько не коробили ни буйно, большими и густыми мазками наложенные краски, совершенно не свойственные палитре самого Куинджи,- меня это всегда удивляло,- ни самый тон картины, далекий и противоположный картинам Куинджи. Это все им принималось, это считалось им необходимым, если картина была удачна»,- вспомнит Богаевский. Иногда он помогал ученикам аксессуарами: Рылов писал бродячих музыкантов, отдыхающих под березами,- Архип Иванович принес из дома свою скрипку: с натуры писать легче. Указания и советы давал лишь в крайних случаях; если не удавалось объяснить на словах, составлял нужный тон на палитре и клал один-два мазка, которые обычно разрешали ученические затруднения.

Ученики у него собрались со всех концов России. Владимир Бондаренко и Яков Бровар - украинцы, Вильгельм Пурвит - латыш (обошел пешком почти всю свою Латвию), Константин Вроблевский - поляк, Николай Химона - грек (Химона так же влюблен в мифы и легенды Греции, как Вроблевский в романтическую историю родной Польши). Николай Рерих и Петр Вагнер - петербуржцы. Рерих - сын известного в городе нотариуса, чья контора имеет безукоризненную репутацию; Архип Иванович наслышан о нем от Менделеева: Дмитрий Иванович и Анна Ивановна - частые гости в доме Рерихов, встречаются там со скульптором Микешиным, историком Кавелиным, профессорами-востоковедами Позднеевым и Голстунским; молодой Рерих живет среди людей с широкими интересами, большими знаниями. Не уступает ему в образовании и Вагнер, сын старого приятеля, профессора зоологии и критика, много и доброжелательно писавшего о полотнах Куинджи; морской офицер, он оставил службу ради искусства, но с морем не расстается, пишет Балтику, мечтает о картине, рассказывающей о гангутской победе Петра над шведами. У иных уже есть школа. Бровар и Кандауров окончили Академию художеств, пришли к Куинджи со званием художников. Бондаренко, Калмыков, Вроблевский учились в Одесской рисовальной школе. Курбатов окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Зарубин прошел курс у профессора Лефевра в Париже. А вот Рылов - прямо из вятских лесов, да еще из солдатчины: доброжелательный, с ясным чувством юмора, он преуморительно рассказывает своим новым друзьям, как и чему его учил фельдфебель. Рылов радует Архипа Ивановича: он предан своим вятским лесам, своему северному небу, любит животных - в течение чуть ли не всей жизни у него в мастерской будут жить ящерицы, белки, птицы, обезьянки. Порой Куинджи приводит на свою крышу Рериха (тот восхищается слетающимися на кормежку стаями), говорит ему: «Подойди ближе, я скажу, чтобы они не боялись тебя». С Рыловым же и слов тратить не надо: птицы сами подлетают на его голос.

Есть ученики и из любимого Куинджи края - из Крыма: Константин Богаевский и Михаил Латри. Латри привел в мастерскую Иван Константинович Айвазовский, его дед. Однажды Михаил уговорил старика, приехавшего зачем-то в Петербург, пообедать в мастерской Куинджи, по-домашнему. «Иван Константинович, покажите им, как надо писать море»,- попросил Архип Иванович, и тот меньше чем за два часа написал морской пейзаж. Марину повесили на стену, прикрепили над ней палитру, которой пользовался маэстро, сели обедать. Латри заказал дорогие котлеты в кухмистерской, но Айвазовский, чуть попробовав, отодвинул прибор. И долго потом смеялся над внуком: «Так, говоришь, котлеты хорошие были?» Богаевский дружит с Латри, с Рыловым, с Рерихом. С Рерихом его связывает интерес к древней истории; тот еще в гимназии по поручению Археологического общества раскопал курган под Озертицей, нашел костяки, каменные топоры, наконечники для стрел. У Богаевского тоже была гимназическая коллекция древних керамических осколков от амфор и пифосов: в Феодосии их можно было найти в любом пересохшем колодце. Куинджи с интересом слушает, как он увлеченно рассказывает об «античной почве» родного города, о башнях, построенных в нем генуэзскими консулами «в летах господних 1348 в восьмой день мая месяца, когда дарована была милость Климентом папою». Рерих пишет исторические полотна «Плач Ярославны», «Святополк окаянный», «Вечер богатырства Киевского», ставит своей целью «пролитие света, иллюстрацию русской истории». Богаевский изображает любимые башни, каменистые гряды гор, сухую, поросшую полынью землю у их подножий, упругие, словно сплетенные из мускулов и сухожилий, можжевельники. Богаевский - стальной рисовальщик. Куинджи недоумевает, как могла возникнуть мысль об исключении его из Академии, как проглядел его талант Шишкин. Требовать от одаренного воображением юноши, чтобы он перерисовывал заросли на фотографиях, - значит совсем не понимать особенностей его натуры.

Не только Богаевский - все недовольны копированием фотографий, хотя Иван Иванович и утверждает, что «человек с чутьем возьмет из них, что ему нужно». Куинджи решительно возражает против его метода: фотография не может быть посредницей между художником и природой, она не дает ни трехмерного пространства, ни объемной формы, ни - самое главное - эмоциональности восприятия. То, что Шишкин считает «документальной точностью», для него лишь докучное перечисление случайных подробностей. Раздражает его и манера поведения Ивана Ивановича с молодежью. «Он совсем забывает о том, что ученики его уже художники,- жалуются студенты.- Просматривая работы, почти все внимание обращает на технику, ее недостатки. Он жестоко критикует ошибки в работе учеников, задевает их самолюбие». Неудивительно, что ученики Шишкина тянутся в мастерскую Куинджи, где у учителя для каждого находятся понимание и доброе слово. Они подолгу засиживаются на консультациях, приходят и в другие дни - посоветоваться, поговорить.

далее...

Галереи Куинджи: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - English Version (Англ.версия)

Рекомендуемые ссылки:

»