Ольга Порфирьевна Воронова. "Куинджи в Петербурге"

		Вступление На пороге судьбы 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 Играть с искусством - тяжелый грех 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 Тайны света и цвета 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 Дни триумфов и перемен 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 Боттега 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 И один в поле воин 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 Художники должны держаться друг друга 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7

Боттега

Наутро около Академии появился городовой, он стоял бесцельно и бесполезно: студенты не явились на занятия. Совет вынес решение отчислить всех не явившихся, Куинджи возмутился и обрушился на Толстого с упреками, говорил резко, грубо, не щадя ничьих самолюбий. Тогда его объявили «вожаком ученического движения», подвергли домашнему аресту и предложили - это предложение шло от имени президента Академии, т.е. было уже не предложением, а приказом - в течение двадцати четырех часов подать прошение об отставке: взбешенный Толстой доложил о нем президенту как о «виновнике беспорядков... человеке, не выбиравшем средств для своей популярности». Рассказывали, что Архип Иванович так тяжело воспринял известие об окончании своей педагогической деятельности, что лишился сознания. Его мечта о возможности возрождения ренессансной боттеги, о духовном единении учителя и учеников была разбита. «Все погибло, уже не будет прежней Академии, о которой я мечтал и которая только устанавливалась, когда ученики и профессора могли быть единой тесной семьей»,- печалился он.

Беклемишев, Маковский, Киселев, Кузнецов пытались защитить Куинджи, к ним присоединился Томишко, но Толстой был непреклонен. «Куинджевская история, собственно, довольно простая. Он своим давлением и чрезмерным старанием сделать Толстого полезным для Академии вызвал в нем протест. И тот только искал случая, чтобы свергнуть куинджевское иго», - писал Кузнецов Поленову. Неожиданно для всех Толстого поддержал Репин, объявив, что «находит решение президента вполне правильным и логичным, что всякий желающий служить в казенном учреждении должен помнить, что у него есть обязанности, которые он не может не исполнять». «А я считаю учеников неправыми,- пояснит он свое выступление.- По-моему, служить молодежи, когда она не права, и идти за ней только потому, что она молода,- это то же кокетство». Слова Репина кажутся резкими, но они, как всегда, искренни: Илья Ефимович говорит только то, что он думает. Он недоволен поведением молодежи, но беду с Куинджи он воспринимает действительно как беду, радуется, что Архип Иванович богат и не нуждается в профессорском содержании, предполагает, что со временем он откроет свою, частную мастерскую. В его осуждении действий Куинджи нет и тени злорадства. Зато те, с кем жизнь расколола, бывшие друзья Ярошенко и Шишкин, ведут себя иначе. «Сообщили мне, что Репин сломал ногу, а Куинджи голову, причем... объяснили, что произошло это оттого, что и тот и другой были не на своем месте,- пишет Ярошенко из Кисловодска. - Репин был на велосипеде, когда ему нужно было сидеть в мастерской, а Куинджи был в мастерской, где ему быть не надлежало и делать было нечего». Николай Александрович иронизирует, он не пытается торопить события или влиять на них. Шишкин же действует, как всегда, сгоряча. «...Шишкин в восторге от отставки Куинджи»,- отмечает Толстой. В Петербурге слухи распространяются быстро, подхватываются, муссируются - столичное мнение на стороне Куинджи. «Если и был руководитель в нашей Академии, то это именно он», - пишет одна из газет. «Лучшего преподавателя по классу пейзажа господина Куинджи вытеснили из Академии и вытеснили, по слухам, его же сотоварищи», - заявляет другая. «Заставили уйти человека, всей душой преданного Академии и молодежи, потому что он осмелился иметь свое мнение», - горестно вздыхает в Москве Поленов...

Скандал разрастался, и Академия всеми силами старалась потушить его. Профессора уговаривали учащихся забыть происшедшее, исключенных легко и охотно принимали обратно, и если процедура эта не всегда шла так гладко, как хотелось Толстому, то лишь потому, что некоторые студенты упорствовали, отказываясь подписать обязательство не вмешиваться больше в общественную жизнь, но всецело отдаваться учебе. «Я хорошо помню мое свидание с Репиным, - рассказывает Остроумова-Лебедева. - Он пригласил нас прийти, на рояли лежали официальные бумаги, которые мы должны были подписывать. Здесь же стоял Репин и беседовал с учениками о создавшемся положении. Прочтя и найдя для себя унизительным давать обещание в несовершении каких-то будущих поступков, я отказалась их подписать. «Вы не понимаете последствий вашего поступка», - резко заявил Репин. «Нет, понимаю!» - И я с независимым (и, должно быть, глупым) видом направилась к выходу. Только я закрыла за собой дверь, как в нее ударился стул, брошенный мне вдогонку Репиным». Илья Ефимович горячился зря: никогда еще любые выпады не обходились студентам так дешево. Вынужденный «делать хорошую мину при плохой игре», Толстой на все смотрел сквозь пальцы. И мир постепенно восстанавливался. Труднее всех пришлось ученикам Куинджи. Убедившись, что к находящемуся под домашним арестом Архипу Ивановичу их не пропустят, они осели в дешевом ресторане Бернара на углу Восьмой линии и набережной, где обычно собирались за пивом василеостровские немцы и заезжие шкиперы. Что делать? Решили, вспоминает Рылов, держаться вместе и сказать Куинджи, что любят его и все равно остаются его учениками. И пожалуй, ничто так не поддержало и не утешило Архипа Ивановича, как их преданность. Получив кипевшее любовью, горем и негодованием письмо с сотнями подписей (его писали не только его непосредственные ученики, но и другие студенты), он почувствовал себя счастливым. Это письмо вознаградило его за все, что он сделал для молодежи. До конца дней вспоминая о нем, он будет не только сознавать, что был прав, надеясь и опираясь на молодежь, но и считать себя ее должником. «Казалось бы, он все же больше дал им, нежели они. Но он на это дело смотрел иначе: поступок учеников рисовался ему как большой риск, это придавало ему особую цену в глазах Архипа Ивановича»,- подытожит свой разговор с ним Крыжицкий.

далее...

Галереи Куинджи: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - English Version (Англ.версия)

Рекомендуемые ссылки:

»